Духов день.

Духовъ день.

Пятьдесят первый день после Пасхи, или первый понедельник после Троицы 
( Семик и троица ). 
Духов день в народном календаре очень трудно отделить от предшествующей семицкой недели. Именно к Духову дню приурочивалось в некоторых местах развивание венков, в Сибири в Духов день «вечером, сняв убранство, берёзку топили в Ангаре». С Духовым днём связаны поверья и обряды вокруг русалок, а весь период с понедельника на Троицкой неделе до понедельника следующей недели назывался «русальной неделей», «гряной» и считался временем когда русалки выходят из воды, играют, качаются на деревьях и замачивают прохожих чтобы их защекотать.

Русалки — это души утопленниц или детей, умерших некрещёными. 
На смоленской земле полагали, что русалки «до Духова дня живут в водах; на духов день русалки выходят из своих жилищ и плещутся на поверхности воды. Иногда русалки могут заходить и далеко от места своего обитания, в леса и рощи. Цепляясь волосами за сучья и стволы, если эти деревья согнуты бурею, они качаются как на качелях, с криком «рели-рели!» или «гутыньки, гутеньки!»  Остерегаются купаться на Духов и Троицын день; уверены, что на гряной неделе «опасно одному ехать чрез засеянное рожью поле: русалки могут напасть и замучить. Есть и средство избавиться от русалок во время нападения: нужно начертить на земле крест, который обвести кругом чертою; в этом кругу и стать. Русалки тогда не подступятся; походят, походят около черты, а потом и спрячутся».
В той же Смоленской губернии крестьяне были убеждены, что русалку можно поймать и привести домой. Вот одна быличка, записанная на рубеже ХIХ —ХХ веков:
«Мой прадед, — рассказывал крестьянин, — пошёл однажды на русальной неделе в лес лыки драть; на него там напали русалки, а он быстро начертал крест и стал на этот крест. После этого все русалки отступили от него, только одна все ещё приставала. Прадед мой схватил русалку за руку и втащил в круг, поскорее набросив на неё крест, висевший у него на шее. Тогда русалка покорилась ему; после этого он привёл её домой. Жила русалка у прадеда моего целый год, охотно исполняла все женские работы; а как пришла следующая русальная неделя, то русалка снова убежала в лес. Пойманные русалки, говорят, едят мало — больше питаются паром и скоро бесследно исчезают».
В представлении крестьян других губерний, русалки «ночью при луне, которая для них ярче обычного светит, качаются на ветвях, аукаются между собой и водят весёлые хороводы с песнями, играми и плясками. Где они бегали и резвились, там трава растёт гуще и зеленее, там и хлеб родится обильнее».
Любопытную историю про встречу с русалкой услышал один из собирателей в Читинской области уже в наше время:
«Две бабки с гостей шли. Одна тёть Шура наша была. До мостика дошли, смех услышали. Интересно им стало, решили, что давки с парнями балуются. Подошли поближе, видят:
девка в воде стоит, волосами трясёт и хохочет. А смех-то такой, что страх наводит. Испугались они, и бежать. В чужой дом заскочили и — к окну. А девка волосы свои чешет и смеётся. Тётка Шура как матюгнётся! Девка в воду плюхнулась и замолчала, а гребень на берегу оставила.
А утром тётя Шура за водой пошла и его домой притащила. И кажду ночь ей та девка-волосатиха спать не давала: стучит то в окно, то в двери. Тётя Шура старичку одному рассказала. А он ей: Снеси гребень-то, девка, а то русалка житья не даст. Утащила тётка гребень, и та девка к ней ходить перестала».

В середине позапрошлого века в селе Ульяновка Лукояновского уезда Нижегородской губ. молодёжь отмечала «проводы
русалки», которые одновременно понимались и как проводы весны. Участники собираются на площади в центре села, «тут кого-нибудь наряжают лошадью, подвешивают под шею колокольчик, сажают верхом мальчика и двое мужчин ведут под уздцы в поле, а позади весь хоровод с громкими прощальными песнями провожает и, придя в поле, разоряет наряженную лошадь С разными играми».
Более подробное описание этого же обряда сделано в Пензенской губернии. Здесь, «хотя ряженых бывает немного, но,— как пишет исследователь,— все умеют быть весёлыми и стараются быть забавными. Один наряжается козлом, другой надевает на руки и на ноги валяные женские сапоги и изображает собой свинью (самая трудная роль), третий шагает на высоких ходулях, четвёртый наряжается лошадью или просто насаживает на длинную палку лошадиный череп, а саму палку окручивает тканью и верёвкой, один конец которой остаётся свободным. «За этот повод уздечки берётся ловкий молодец, изображающий вожака и руководящий скачками и пляской упрямой, норовистой лошади. Она брыкается, разгоняя хохочущую толпу девчонок и мальчишек, а тут же, рядом с ней, бодается козел, постукивая деревянными челюстями и позванивая подвязанным колокольчиком... Все имеющиеся налицо музыкальные инструменты принесены сюда: заливаются гармошка, трынкают балалайки, пищит скрипка, и, для полного восторга провожающих весну, раздаются громкие и звонкие звуки от ударов в печные заслонки и сковороды... Самая процессия проводов весны совершается так: впереди идут с лошадью русальщики, за ними бегут вприскочку перепачканные ребятки (это «помелешники» или «кочерыжники»), которые подгоняют кнутами передних. В поле, за деревней, делают несколько холостых выстрелов из ружей, а в честь русалок выделяется бойкая девушка, которая с палками в руках скачет взад и вперёд. Затем лошадиную голову бросают в яму до будущего года — это и есть проводы русалки и прощание с весной».
В сёлах Саратовской губернии проводы русалок устраивали ‚ «на заговенье перед Петровым постом», т. е. через неделю после Троицы. Здесь в обряде участвовали, главным образом, старухи; «они берут ржаной сноп, приделывают руки, обряжают по-бабьи, кладут на носилки, вопят и несут чучело-русалку в ржаное поле, где оставляют на меже. Во время шествия с чучелом-русалкой несколько раз поют песню:

Уж ты свет моя Кострома,

Государыня Костромушка была,

Не Костромушка, кумушка моя!

Не покинула при нужди ты меня,

При нужди, при старости».

От известной воронежской сказительницы  А. К. Барышниковой (Куприянихи) был записан рассказ об обряде похорон русалка, который держался очень долго в селе Б. Верейка, и последний раз его совершали в 1936 году. Делали куклу, наряжали её в белое, «клали на носилки. Одна из девушек изображала попа, у которого в руках было кадило — стоптанный, старый лапоть, свечи — стебли тростника. Иногда в качестве свечей использовались ветки полыни.
После этих приготовлений похоронная процессия выходит из дома, где шли сборы, и с пением проходит по селу. Запевалой является «поп», сопровождающие женщины подхватывают и подпевают. Основной является следующая песня:

Да посеяли, да посеяли,

Посеяли девкам лен.

Танцы, бранцы, веретёнца,

Вертатушки, вертата.

Да посеямши, пололи,

Да посеямши, пололи,

Да белы руки кололи.

Да куда тебе шут нёс

На корявый мост.

Мне сказали, что мой лен:

Весь истоптан он.

Я схватила шушпанишко,

Побежала на ленишко,

Посмотрела на свой лен:

Весь неистоптанный он!

Мотив песни — плясовой. «Поп, запевая строфы скачет  впереди процессии, размахивая «кадилом» и свечой. Несколько женщин или девушек несут носилки, держа свечи в руках. Пройдя по всему селу, процессия направляется на ржаное поле, и здесь куклу раздевали. Фигуру «русалки» и палки от носилок бросали в лог у ржаного поля. Делалось это для того, по словам сказочницы, чтобы  
во-первых, если бросят «русалку» в ржаное поле, то лучше будет хлеб расти; во-вторых, самый обряд «вождения русалки» и самый факт её бросания в поле спасают от русалок: «Если не бросають, то русалки всю лету будут тращать» (стращать, пугать) ».


В «русальный вечер» варят кулеш. «Пойдёмте, сестры, кулеша варить!» — говорят друг другу бабы и девки, выходя для сбора на улицу; выходит и русалка» в одной рубашке с распущенными волосами, верхом на кочерге, держа в руках помело через плечо. Она в таком виде едет впереди, а за ней толпой идут девки и бабы, бьют в заслон. Ребятишки бегают вперёд и то и дело заигрывают с «русалкой», хватая её кто за руку, кто за рубаху, кто и к кочерге прицепится, приговаривая: «Русалка, русалка! Пощекочи меня!» или: «Не щекочи меня!». Вся эта толпа, с «русалкой» впереди, направляется ко ржам и дорогой поёт:

Мы по лугу гуляли,

С комариком плясали.

Мне комар ножку отдавил,

Все суставчики переломил.

Кричит: «Подай, мати, топора!

Рубить, казнить комара!»

Скатилася голова 

За задние Ворота. 

На улице ромада:

Жена мужа продала, 

За дёшево отдала, 

Всего взяла три рубля, 

По русскому — шесть алтын! 

Подошедши ко ржам, «русалка» бросается в толпу, схватит кого-либо и пощекочет, другие защищают преследуемую, стараются отнимать её, но «русалка» бросается на другую, третью и так далее. Тут пойдёт свалка, пока ей не удастся вырваться и схорониться во ржах. «Теперь,— кричат все,— мы русалку проводили, можно будет везде смело ходить!» — и разбредутся по домам. «Русалка» же, посидев немного, прокрадётся задками домой. Народ же всю ночь до самой зари гуляет на улице.


«Русальная неделя» — так называется неделя от троицы до заговенья петрова поста. В течение её каждый вечер водятся курагоды (круги). Несколько самых бойких девушек изображают всю эту неделю русалок. Вечером они являются в одних рубашках с распущенными и перекинутыми на лицо волосами. Они бродят то по улице, то по задворкам, то прячутся в коноплю, стараясь кого-нибудь испугать, преимущественно небольших ребят. Если им удастся поймать ребёнка, то они трясут его.
Накануне заговенья в 12 часов ночи (до этого часа русалки ходят все время по деревне, то приближаясь к курагоду, то держась несколько поодаль) все находящиеся на улице вооружаются палками, косами, кнутами и с криком: «Гони русалок!» — звоном в косы и щёлканьем кнутов бросаются на русалок, которые утекают со всех ног. Когда им удастся спастись на землю соседней деревни (куда их стараются не пустить), преследование прекращается и все возвращаются домой: «Ну теперь прогнали русалок!»
Детей очень часто пугают русалками, вследствие чего они их очень боятся и твердо верят, что русалка, поймав «дитю», может затрясти и затоптать его до смерти. Обычай исчез, главным образом,  «благодаря» влиянию духовенства.


За русалкиным заговеньем начинался Петровский пост, затем шли сами Петровки — сенокос с его работой и молодёжными гуляниями и, наконец, Иван Купала — большой праздник, завершающий весенне-летние обряды, знаменующий день летнего солнцестояния и подготовку к самой важной страде — уборке урожая.